Мне 53 года. Я гражданин РФ. Это значит, что на Украину меня могут и не впустить.

…Поэтому во Львов мне посоветовали лететь на самолете: украинским пограничникам о цели своего визита лучше рассказать во львовском аэропорту, а не в вагоне на границе.

***

Вылет в 10:55. Решаю ехать в аэропорт с Киевского вокзала на экспрессе, который отправляется в 8:00. Примерно в 7:30 на платформе «Крылатское» вхожу в вагон метро. И вспоминаю, что забыл дома записную книжку с номерами нужных в поездке телефонов. Несколько секунд раздумываю, затем выхожу из вагона. На экспресс уже не успеваю. Беру на выходе из станции такси, заезжаю домой за записной книжкой и еду на такси во Внуково. Так даже ближе – не надо делать крюк до Киевского вокзала. Если бы остался в вагоне метро, станцию «Парк Победы» проехал бы примерно в 7:45. Авария с двумя десятками погибших случилась в 8:40.

***

Во Внукове к самолету пассажиров везут на автобусе. Автобус останавливается у трапа и с закрытыми дверями, никого не выпуская, минут десять чего-то ждет. Потом подъезжает машина – российский пограничник привез какого–то парня с маленькой сумкой в руках. Пограничник заводит парня в самолет. Потом выпускают и нас. Парень сидит в салоне. Заметно, что ситуация не вызывает у него энтузиазма. Во львовском аэропорту он пройдет мимо меня с украинским паспортом в руках, в сопровождении украинского пограничника и со словами: «Я буду обращаться в авиакомпанию…»

***

Новое светлое здание львовского аэропорта, построенное к футбольному чемпионату Европы 2012 года. Подхожу к стойке паспортного контроля, здороваюсь и протягиваю паспорт.

– Вам туда, – улыбаясь говорит девушка за стойкой, показывая на дверь сбоку в стене.

У двери уже начинают выстраиваться мои попутчики с российскими паспортами. В двери стоит мужчина в форме, по одному заводит очередного россиянина внутрь, и потом вместе с ним снова появляется в двери. Получивший дозволение на въезд россиянин шагает с паспортом к стойке контроля, а человек в форме уводит в комнату следующего.

Всего в очереди человек тридцать. Без очереди пропускают пассажиров с детьми. С женщинами разговор короткий: некоторых человек в форме даже не заводит в комнату – заглядывает в паспорт и отправляет к стойкам. Кое-кто нервничает из-за задержки.

– Не волнуйтесь, – говорит проходящая мимо девушка–пограничник. – По две минуты на каждого, и всех пропустят.

Моя очередь.

Человек в форме заводит меня в комнату и сажает напротив себя за стол. Смотрит в паспорт, спрашивает о цели приезда. Я на украинском отвечаю, что приехал в гости, называю фамилии и адреса пригласивших. Говорю, что на десять дней, и что есть обратный билет.

– Покажите.

Показываю. Разговор окончен. Снова подхожу к стойке паспортного контроля.

– А вы там были? – спрашивает девушка, показывая на дверь с очередью.

Я киваю, думая, что можно было и не становиться в очередь, а сразу обмануть девушку. Понимая, впрочем, что лучше в таких случаях не испытывать свое везение. Далее на моем пути возникает предпенсионного возраста таможенница. Строго спрашивает, откуда я прибыл и что везу. Узнав, что «из Москвы» и «личные вещи», милостиво отпускает.

Все, я во Львове.

***

Во Львове последний раз был в 2011 году. Внешне мало что изменилось. Правда, мне говорят, что с июля процентов на сорок подорожали некоторые продукты питания. Впрочем, для меня и так все дешево: литр очень вкусного молока у уличной торговки стоит семь гривен (около 25 рублей). Покупающие молоко женщины интересуются, оно утренней или обеденной дойки? В общем, даже со скромным бюджетом можно со вкусом просуществовать на продукции окрестных полей: вкусные сметана и творог, фасоль в стручках, черника. Плюс домашняя выпечка. Знаменитый львовский кофе стоит в кнайпах (пивных) и кафе смешные по московским меркам деньги.

Проезд в маршрутке – 3 гривны (10 рублей), в трамвае или троллейбусе – 2 гривны, студенту – 1 гривна. Такси из аэропорта в центр города стоит… сто рублей. И это при том, что бензин в полтора раза дороже, чем в Москве.

И еще одно изменение. В 2011 году я во Львове не ночевал, а вот в позапрошлый приезд в 2004-м вода в кране была только с 12 ночи до 6 утра. Теперь вода круглосуточно. Львовяне считают, что это благодаря премьеру Тимошенко и львовскому мэру Садовому.

С осени должен подорожать газ, который идет на отопление квартир и нагрев горячей воды. Львовяне начали переделывать системы отопления под нагрев электричеством. Полностью отказавшимся от газа власти обещают сниженные тарифы на электроэнергию. Я посоветовал своим знакомым все сильно не разламывать и сохранить возможность вернуться к отоплению газом. Не ровен час изменятся обстоятельства.

***

Львов – тихий город. Автомобильных пробок я не видел. В первый же вечер замечаю толпу на углу у львовского Оперного театра: джип KIA сшиб на повороте светофор и перевернулся на крышу. Крыша не смята, по-видимому, все обошлось. Надо было постараться, чтобы устроить такую аварию на узких львовских улицах, во многих местах вымощенных еще австрийской брусчаткой.

***

Повторю, каких-либо бросающихся в глаза свидетельств бурных украинских событий этого года я не встретил. Проходил мимо горевшего в феврале здания МВД – стены вверху еще закопченные, в окна вставлены новые стеклопакеты.

Напротив Пивдэнного (Южного) торгового цента в роще стоит сваренный из металлических труб крест, на него сверху надета строительная каска – память о погибших на киевском Майдане. На Лычаковском кладбище (там у меня похоронена прабабушка) рядом с могилой Ивана Франко новый мемориал с гранитными надгробными плитами: похоронены четверо или пятеро львовян, погибших на киевском Майдане, и сбитый в вертолете генерал Кульчицкий. Рядом уложено еще с десяток таких же гранитных плит без надписей. Видимо, про запас. В улицу Героев Майдана переименовали бывшую Гвардейскую (Львов в 1944-м освобождала 3-я гвардейская танковая армия).

– У наших знакомых, – говорят мне, – двоих сыновей призвали в армию. Оба лежат с осколочными ранениями, один – в реанимации.

***

На улицах много русской речи. Причем это не туристы. По-русски говорят со мной в ювелирном магазине, куда я зашел поменять в обменнике рубли на гривны и попутно бросил взгляд на прилавок. А вот оказавшиеся со мной в кафе львовские старшеклассники говорят по-украински. Правда, юноша, начав какой-то сложный оборот, переходит на русский.

– Я, вообще-то, русскоязычный, – поясняет он. Сам я в кафе, такси, автобусе, магазине разговариваю по-украински. В том числе и для языковой практики.

О львовских и других разговорах – после.

***

В Ивано-Франковске на такси добираюсь на автовокзал. У здания областной администрации стоит одинокая палатка с торчащей из окошка трубой «буржуйки».

Спрашиваю у водителя, работает ли на автовокзале обменник, и не надо ли остановиться у какого-нибудь по дороге?

– На Буковеле точно поменяете, – говорит водитель, который уже знает, что я еду на Буковель.

– Да вдруг там курс невыгодный, – беспокоюсь я.

– Да, – подхватывает водитель, – у нас все против человека. И продолжает: – Накрыло три «Урала» с нашими парнями. Представляете, сколько это людей? Руки-ноги по сторонам разбросало. Об этом по телевизору не скажут. Сейчас еще и сбитый Боинг на наших повесят.

***

В маршрутке на Буковель всю дорогу у водителя: «Радио «Шансон» – голос радости».

***

Буковель – горнолыжный курорт в Карпатах. Купаюсь в искусственном озере с горной водой. Вода прозрачная, теплая, мягкая.

Только здесь на Буковеле и услышал печально знаменитые бандеровские речевки. Здесь теперь расположен украинский Артек. Вожатые снова и снова отрабатывают с детьми: «Слава Украине! – и в ответ все дружно: – Героям слава!».

Поднимаюсь на кресельном подъемнике. Открывается вид на самую высокую гору Украины – Говерлу. На склоне луг в ограде из жердей. Под ним – мрачноватый лес. И белые грибы. На откосе у дороги – немного земляники.

Еду вниз на том же кресельном подъемнике. Перекрикивается спускающаяся на разных креслах подвыпившая компания: «Слава Украине!» – «Героям слава!» и «Слава нации», – «Смерть врагам!». «Ребята, давайте жить дружно!» – хочу добавить я, но сдерживаюсь.

По дороге на Буковель видел военные «Газики» с черно-красными флагами УПА. В «Газиках» – люди в камуфляже.

Предлагают туристам за умеренную плату совершить поездку по горам.

По дороге из Львова в Ивано-Франковск и на Буковель видел достаточно ухоженные памятники советским солдатам. Мемориал «Победителям над фашизмом» стоит и во Львове на улице, разделяющей два львовских парка. Напомню, что в Великую Отечественную в Красной Армии воевало около 750 тысяч галичан. То есть раз в семь больше, чем в УПА и дивизии СС «Галичина».

***

Теперь о разговорах.

Ивано-франковский писатель. Достаточно известный на Украине. Из русской семьи, но в свое время сознательно стал писать на украинском, видимо, вполне резонно решив, что так его быстрей заметят.

Говорит то же самое, что говорил мне 10 лет назад:

– России нечего предложить Украине, а вот Европа…

Идущая война должна, по его мнению, научить украинцев европейским ценностям.

Правда, вооруженный конфликт продлится еще долго. Зато у Украины уже нет никакой экономики, и Евросоюз легко сможет взять страну на содержание – благо ничего не надо будет тратить на поддержку украинской промышленности по причине ее скорого исчезновения.

Он с пониманием относится к моим взглядам, что без промышленности страна обречена на деградацию. С пониманием того, что это во мне говорит косная имперская закалка.

Львовский русский поэт, мой тезка. Родился на Волге. Считает, что Россия напала на Украину. Скорбит, что русские и украинцы теперь долго не смогут забыть взаимную ненависть. Его крайне обижает то, что говорят об Украине по российскому телевидению.

Он думает, что все это неправда. Считает, что украинская армия должна очистить Донецк и Луганск от террористов, которых породила Россия. Признает, что в Одессе колорады сами себя не сжигали. Но полагает, что малазийский Боинг сбили террористы. Когда в ответ на его вопрос говорю, что за кровавыми событиями на Украине стоят американцы, начинает смеяться – еще, мол, один, зомбированный кремлевской пропагандой. Супруга поэта приводит мне в пример своих знакомых россиян, которые хором извинялись перед ней за свою страну.

Отношение Андрея к России, как мне показалось, определяют два обстоятельства. Первое: он не любит советскую власть, которая тридцать лет не давала ему попасть на концерт любимой группы «Дип Парпл» (так он по старинке произносит). А советскую власть, как и большинство украинцев, он почти отождествляет с нынешней Россией. Второе: он считает, что в 91-м Россия бросила оказавшихся за ее границей русских. Впрочем, последнее, возможно, мне только кажется.

Немолодой уже преподаватель астрономии во львовской Политехнике. Из России, но давно уже живет во Львове, женат на галичанке, тоже преподавательнице и научной работнице. В гостях у них приехавший из Англии ее бывший студент и, наверное, аспирант. Когда прихожу я, бывший студент, а ныне преподаватель колледжа в английской глубинке, рассказывает об английской коррупции при строительстве дорог.

К украинским событиям разговор переходит уже буквально в дверях, когда гости расходятся. Преподаватель астрономии с горечью говорит:

– Путину до сих пор удавалось все, за что он брался. Не остановится он и на Украине.

Симпатии его явно не на стороне Путина.

Загородный дом неподалеку от Львова. Участок хозяйка получила как пострадавшая от советской власти – в послевоенные годы она вместе с родителями была выслана в Сибирь. Сижу на лужайке с ее приехавшей из Германии в гости дочкой. Дочка – консультант при какой-то комиссии Евросоюза. Похоже, что по вопросам интеграции стран Восточной Европы. Говорим о моих переводах с украинского. Сообщаю, что переводил стихи чуть ли не со всех европейских языков.

– Ну и как у вас в России относятся к событиям на Украине? К «киевской хунте»? – последнее она произносит с иронией.

– Как к киевской хунте, – отвечаю я. – Мы не верим, что людей на Майдане убил Янукович, что «колорады» в Одессе сами себя сожгли и что в Донбассе по жилым домам из тяжелого оружия бьют сепаратисты.

Молча выслушивает. Беседа продолжается. Говорю, что хотел бы, чтобы на нашем континенте возник союз трех центров силы – Германии, России и Китая. Тогда мы покажем США нос. На прощанье спрашивает, не согласился бы я принять участие в каком-то немецко-украинско-русском диалоге, если она найдет под это дело бюджет. Я не возражаю.

***

Вечером накануне отъезда звонят знакомые и сообщают, что якобы вышел указ о проверке всех находящихся на Украине россиян на причастность к боевикам-сепаратистам. Не очень в это верю, да у меня на плече и нет потертостей от автоматного ремня.

В аэропорт везет такси за сто рублей. По дороге старая машина два раза глохнет и долго и тяжело заводится. В какой-то момент водитель замечает впереди припаркованную машину автоинспекции, резко сворачивает в боковую улицу и объезжает опасное место.

– Ничего не изменилось, – объясняет он. – Трясут деньги из всех подряд.

В аэропорту меня встречает все та же строгая таможенница.

– Что везете?

– Личные вещи, книги.

– Читаете книги? Это хорошо.

– В том числе и на украинском, – говорю я, и мы расстаемся.

***

Во Внукове на паспортном контроле в очереди передо мной стоит пара лет сорока с украинскими паспортами. Женщину пропускают. Мужчину – нет. Он мрачно садится на стоящую в зале лавку с откидными сидениями.

На таможне весь багаж всех пассажиров рейса просвечивают на рентгеновской установке.
Ну, вот я и дома.

***

Возможно, добравшийся до конца этих заметок читатель ждет, что я выскажу свое отношение к увиденному на Украине.

Во Львове хорошо. Красивый город с нарядной публикой, заполняющей летние кафе. Хорошо в Карпатах. Отдыхающие купаются в озере, мчатся на «бананах» по волнам за скутером. В Донбассе стреляют по жилым домам, и погибают люди.

15 – 24 июля, 2014

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>